Неточные совпадения
Не лишения страшили его, не тоска о разлуке с милой
супругой печалила, а то, что в течение этих десяти лет
может быть замечено его отсутствие из Глупова и притом без особенной для него выгоды.
Семья не
может быть разрушена по капризу, произволу или даже по преступлению одного из
супругов, и наша жизнь должна итти, как она шла прежде.
Для того чтобы предпринять что-нибудь в семейной жизни, необходимы или совершенный раздор между
супругами или любовное согласие. Когда же отношения
супругов неопределенны и нет ни того, ни другого, никакое дело не
может быть предпринято.
Блеснет заутра луч денницы
И заиграет яркий день;
А я,
быть может, я гробницы
Сойду в таинственную сень,
И память юного поэта
Поглотит медленная Лета,
Забудет мир меня; но ты
Придешь ли, дева красоты,
Слезу пролить над ранней урной
И думать: он меня любил,
Он мне единой посвятил
Рассвет печальный жизни бурной!..
Сердечный друг, желанный друг,
Приди, приди: я твой
супруг...
Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне
быть отцом,
супругомПриятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единой, —
То, верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Скажу без блесток мадригальных:
Нашед мой прежний идеал,
Я, верно б, вас одну избрал
В подруги дней моих печальных,
Всего прекрасного в залог,
И
был бы счастлив… сколько
мог!
— По закону мы обязаны известить полицию, так как все
может быть, а больная оставила имущество. Но мы, извините, справились, установили, что вы законный
супруг, то будто бы все в порядке. Однако для твердости вам следовало бы подарить помощнику пристава рублей пятьдесят… Чтобы не беспокоили, они это любят. И притом — напуганы, — время ненадежное…
— Устала я и говорю,
может быть, грубо, нескладно, но я говорю с хорошим чувством к тебе. Тебя — не первого такого вижу я, много таких людей встречала.
Супруг мой очень преклонялся пред людями, которые стремятся преобразить жизнь, я тоже неравнодушна к ним. Я — баба, — помнишь, я сказала: богородица всех религий? Мне верующие приятны, даже если у них религия без бога.
Посему и ты, Софья, не смущай свою душу слишком, ибо весь твой грех — мой, а в тебе, так мыслю, и разуменье-то вряд ли тогда
было, а пожалуй, и в вас тоже, сударь, вкупе с нею, — улыбнулся он с задрожавшими от какой-то боли губами, — и хоть
мог бы я тогда поучить тебя,
супруга моя, даже жезлом, да и должен
был, но жалко стало, как предо мной упала в слезах и ничего не потаила… ноги мои целовала.
Он
был счастлив: он тоже отслужил годичный срок и готовился уехать с губернатором к семейству, в объятия
супруги, а
может быть и
супруг: у них многоженство не запрещено.
Какою болезнию он заболел, не
могу объяснить, говорили, что расстройством сердцебиения, но известно стало, что совет докторов, по настоянию
супруги его, свидетельствовал и душевное его состояние и что вынесли заключение, что помешательство уже
есть.
— Н-нет, семейство не в Сицилию, а семейство ваше на Кавказ, раннею весной… дочь вашу на Кавказ, а
супругу… продержав курс вод тоже на Кав-ка-зе ввиду ее ревматизмов… немедленно после того на-пра-вить в Париж, в лечебницу доктора пси-хиатра Ле-пель-летье, я бы
мог вам дать к нему записку, и тогда…
могло бы,
может быть, произойти…
А между тем дело
было гораздо проще и произошло крайне естественно: у
супруги Ипполита Кирилловича другой день как болели зубы, и ему надо же
было куда-нибудь убежать от ее стонов; врач же уже по существу своему не
мог быть вечером нигде иначе как за картами.
Эта Марфа Игнатьевна
была женщина не только не глупая, но,
может быть, и умнее своего
супруга, по меньшей мере рассудительнее его в делах житейских, а между тем она ему подчинялась безропотно и безответно, с самого начала супружества, и бесспорно уважала его за духовный верх.
Мысль же о том, что жертва его
могла стать
супругой другому, казалась ему невозможною, а потому долгое время убежден
был в совести своей, что и не
мог поступить иначе.
Она чувствовала холодный поцелуй немилого
супруга, она слышала веселые поздравления присутствующих и все еще не
могла поверить, что жизнь ее
была навеки окована, что Дубровский не прилетел освободить ее.
Я, стало
быть, вовсе не обвиняю ни монастырку, ни кузину за их взаимную нелюбовь, но понимаю, как молодая девушка, не привыкнувшая к дисциплине, рвалась куда бы то ни
было на волю из родительского дома. Отец, начинавший стариться, больше и больше покорялся ученой
супруге своей; улан, брат ее, шалил хуже и хуже, словом, дома
было тяжело, и она наконец склонила мачеху отпустить ее на несколько месяцев, а
может, и на год, к нам.
— Ах, что вы!
Могу ли я надеяться
быть представленным вашему
супругу? — переменяет разговор Клещевинов.
— Вот вы сказали, что своих лошадей не держите; однако ж, если вы женитесь, неужто ж и
супругу на извозчиках ездить заставите? — начинает матушка, которая не
может переварить мысли, как это человек свататься приехал, а своих лошадей не держит! Деньги-то, полно, у него
есть ли?
Несмотря на то, что обоим
супругам в общей сложности
было не менее ста лет, они поженились сравнительно недавно, так как пан Якуб долго не
мог сколотить нужной для аренды суммы и потому мыкался в качестве «эконома» по чужим людям, а пани Агнешка, в ожидании счастливой минуты, жила в качестве почетной «покоювки» у графини Потоцкой.
Я,
может быть, впрочем, не знаю… потому что сбиваюсь, но во всяком случае, кто, кроме вас,
мог остаться… по просьбе мальчика (ну да, мальчика, я опять сознаюсь) провести с ним вечер и принять… во всем участие и… с тем… что на другой день стыдно… (я, впрочем, согласен, что не так выражаюсь), я все это чрезвычайно хвалю и глубоко уважаю, хотя уже по лицу одному его превосходительства, вашего
супруга, видно, как всё это для него неприятно…
А если,
может быть, и хорошо (что тоже возможно), то чем же опять хорошо?» Сам отец семейства, Иван Федорович,
был, разумеется, прежде всего удивлен, но потом вдруг сделал признание, что ведь, «ей-богу, и ему что-то в этом же роде всё это время мерещилось, нет-нет и вдруг как будто и померещится!» Он тотчас же умолк под грозным взглядом своей
супруги, но умолк он утром, а вечером, наедине с
супругой, и принужденный опять говорить, вдруг и как бы с особенною бодростью выразил несколько неожиданных мыслей: «Ведь в сущности что ж?..» (Умолчание.) «Конечно, всё это очень странно, если только правда, и что он не спорит, но…» (Опять умолчание.) «А с другой стороны, если глядеть на вещи прямо, то князь, ведь, ей-богу, чудеснейший парень, и… и, и — ну, наконец, имя же, родовое наше имя, всё это
будет иметь вид, так сказать, поддержки родового имени, находящегося в унижении, в глазах света, то
есть, смотря с этой точки зрения, то
есть, потому… конечно, свет; свет
есть свет; но всё же и князь не без состояния, хотя бы только даже и некоторого.
В Урике я с Ф. Б. много толковал про вас — от него и Кар. Карловны получал конфиденции. Как-то у них идет дело с Жозефиной Адамовной, молодой
супругой Александра? Много от нее ожидать нельзя для Нонушки. Она недурна собой, но довольно проста и, кажется, никогда наставницей не
может быть…
— Да, невеселая! И у нас по губернии-то не то что с одной моей
супругой это случилось, а,
может быть, десятка два — три женщин свертелось таким образом с кругу — и все-таки, опять повторяю, нынешняя скверная литература тому причиной.
— Но сборища в ней все-таки не
могли быть дозволены, особенно для единоверцев, — возразил он, — и ваш
супруг, я знаю, раз словил их; но потом, взяв с них по рублю с человека, отпустил.
— А отчего же вы не вместе с
супругой? Или,
может быть, Марья Викторовна не собирается сегодня?
Доброму согласию
супругов много содействовало то, что у Ардальона Семеныча
были такие сочные губы, что, бывало, Софья Михайловна прильнет к ним и оторваться не
может. Сверх того, у него
были упругие ляжки, на которых она любила присесть. Сама она
была вся мягкая. Оба любили оставаться наедине, и она вовсе не
была в претензии, когда он, взяв ее на руки, носил по комнатам и потом бросал ее на диван.
Между тем приехал исправник с семейством. Вынув в лакейской из ушей морской канат и уложив его аккуратно в жилеточный карман, он смиренно входил за своей
супругой и дочерью, молодой еще девушкой, только что выпущенной из учебного заведения, но чрезвычайно полной и с такой развитой грудью, что даже трудно вообразить, чтоб у девушки в семнадцать лет
могла быть такая высокая грудь. Ее, разумеется, сейчас познакомили с княжной. Та посадила ее около себя и уставила на нее спокойный и холодный взгляд.
Мы со Степаном Трофимовичем, не без страха за смелость предположения, но обоюдно ободряя друг друга, остановились наконец на одной мысли: мы решили, что виновником разошедшихся слухов
мог быть один только Петр Степанович, хотя сам он некоторое время спустя, в разговоре с отцом, уверял, что застал уже историю во всех устах, преимущественно в клубе, и совершенно известною до мельчайших подробностей губернаторше и ее
супругу.
— Решительно не видал, — отвечал Сверстов, — хотя,
может быть,
есть у них такие, и очень вероятно, что в единого из сих втюрилась Сусанна Николаевна, ибо что там ни говорите, а Егор Егорыч старше своей
супруги на тридцать лет!
— Я теперь служу у Катерины Петровны, — начал он, — но если Валерьян Николаич останутся в усадьбе, то я должен
буду уйти от них, потому что, каким же способом я
могу уберечь их от
супруга, тем более, что Валерьян Николаич, под влиянием винных паров, бывают весьма часто в полусумасшедшем состоянии; если же от него
будет отобрана подписка о невъезде в Синьково, тогда я его не пущу и окружу всю усадьбу стражей.
— Он непременно бы раскаялся, — кипятился Егор Егорыч, — когда бы около него
был какой-нибудь духовный руководитель, а кто им
может быть для него?.. Не
супруга же его… Той самой надобна больше, чем ему, руководящая рука!.. Мне, что ли, теперь написать Валерьяну, я уж и не знаю? — присовокупил он в раздумье.
Он ловко сдернул полотно, и взорам Берсенева предстала статуэтка, в дантановском вкусе, того же Инсарова. Злее и остроумнее невозможно
было ничего придумать. Молодой болгар
был представлен бараном, поднявшимся на задние ножки и склоняющим рога для удара. Тупая важность, задор, упрямство, неловкость, ограниченность так и отпечатались на физиономии «
супруга овец тонкорунных», и между тем сходство
было до того поразительно, несомненно, что Берсенев не
мог не расхохотаться.
Может быть, что в настоящем случае твердый нрав и крепкая воля Прасковьи Ивановны, сильно подкрепленные тем обстоятельством, что всё богатство принадлежало ей,
могли бы в начале остановить ее
супруга и он, как умный человек, не захотел бы лишить себя всех выгод роскошной жизни, не дошел бы до таких крайностей, не допустил бы вырасти вполне своим чудовищным страстям и кутил бы умеренно, втихомолку, как и многие другие.
В девять с Кафернаумского шел уже проливной дождь; в десять учитель географии, разговаривая с учителем французского языка о кончине его
супруги, помер со смеху и не
мог никак понять, что, собственно, смешного
было в кончине этой почтенной женщины, — но всего замечательнее то, что и француз, неутешный вдовец, глядя на него, расхохотался, несмотря на то, что он употреблял одно виноградное.
— Алексис! — воскликнула негодующая
супруга. — Никогда бы в голову мне не пришло, что случилось; представь себе, мой друг: этот скромный-то учитель — он в переписке с Любонькой, да в какой переписке, — читать ужасно; погубил беззащитную сироту!.. Я тебя прошу, чтоб завтра его нога не
была в нашем доме. Помилуй, перед глазами нашей дочери… она, конечно, еще ребенок, но это
может подействовать на имажинацию [воображение (от фр. imagination).].
Помилуйте — я
был бы очень рад,
Когда бы
мог вам
быть полезен —
Покойный ваш
супруг…
— Нет, отец мой! я не обманул тебя: я не
был женат, когда клялся посвятить себя безбрачной жизни; не помышлял нарушить этот обет, данный пред гробом святого угодника божия, — и
мог ли я думать, что на другой же день назову моей
супругою дочь злейшего врага моего — боярина Кручины-Шалонского?
— В столь юные годы!.. На утре жизни твоей!.. Но точно ли, мой сын, ты ощущаешь в душе своей призвание божие? Я вижу на твоем лице следы глубокой скорби, и если ты, не вынося с душевным смирением тяготеющей над главою твоей десницы всевышнего, движимый единым отчаянием, противным господу, спешишь покинуть отца и матерь, а
может быть,
супругу и детей, то жертва сия не достойна господа: не горесть земная и отчаяние ведут к нему, но чистое покаяние и любовь.
—
Супруг Анастасии. Ты обещался
быть иноком, но обряд пострижения не
был совершен над тобою, и, простой белец, ты
можешь, не оскорбляя церкви, возвратиться снова в мир. Ты не свободен более располагать собою; вся жизнь твоя принадлежит Анастасии, этой несчастной сироте, соединенной с тобою неразрывными узами, освященными одним из великих таинств нашей православной церкви.
— Боярин! — сказал он. — Если б
супруга твоя здравствовала, то, верно б, не отказалась поднести нам по чарке вина и допустила бы взглянуть на светлые свои очи; так нельзя ли нам удостоиться присутствия твоей прекрасной дочери? У вас,
может быть, не в обычае, чтоб девицы показывались гостям; но ведь ты, боярин, почти наш брат поляк: дозволь полюбоваться невестою пана Гонсевского.
Боярин призадумался. Дурной гражданин едва ли
может быть хорошим отцом; но и дикие звери любят детей своих, а сверх того, честолюбивый боярин видел в ней будущую
супругу любимца короля польского; она
была для него вернейшим средством к достижению почестей и могущества, составлявших единственный предмет всех тайных дум и нетерпеливых его желаний. Помолчав несколько времени, он спросил: употребляла ли больная снадобья, которые оставил ей польский врач перед отъездом своим в Москву?
— Чтоб спасти тебя, я должен
был это сделать; но я не
могу быть ничьим
супругом.
Супруга его
была женщина больная и озлобленная, постоянно озабоченная хозяйственными дрязгами, помещением детей в казенные заведения и поддержкой петербургских связей; она никак не
могла свыкнуться с своим положением и удалением от двора.
Будь князь понастойчивей, он,
может быть, успел бы втолковать ей и привить свои убеждения, или, по крайней мере, она стала бы притворяться, что разделяет их; но князь, как и с большей частью молодых людей это бывает, сразу же разочаровался в своей
супруге, отвернулся от нее умственно и не стал ни слова с ней говорить о том, что составляло его
суть, так что с этой стороны княгиня почти не знала его и видела только, что он знакомится с какими-то странными людьми и бог знает какие иногда странные вещи говорит.
Вы, как мужчина,
может быть, не совсем поймете меня: если б я князя не знала прежде и для блага поляков нужно
было бы сделаться его любовницей, я ни минуты бы не задумалась; но я любила этого человека, я некогда к ногам его кинула всю мою будущность, я думала всю жизнь мою пройти с ним рука об руку, и он за все это осмеливается в присутствии моем проклинать себя за то, что расстроил свою семейную жизнь, разрушил счастие преданнейшей ему женщины, то
есть полуидиотки его
супруги!..
—
Может быть, вы желаете поразмыслить несколько о предложении вашего
супруга? — сказал он.
Бегушев остался один, как громом пришибленный. Он все задавал себе вопрос: зачем приехал муж к Домне Осиповне? Она несколько раз, и особенно последнее время, говорила ему, что у ней с ее
супругом прерваны всякие человеческие сношения! Но,
может быть, по какому-нибудь совершенно случайному обстоятельству он заехал сюда на короткое время? Однако он приехал с какой-то госпожой своей — это что значит? Тут Бегушев терял всякую нить к объяснению.
Я целых две недели ничего не делал. Ходил только в академию писать свою программу на ужаснейшую библейскую тему: обращение жены Лота в соляной столб. Все у меня уже
было готово — и Лот и домочадцы его, но столба придумать я никак не
мог. Сделать что-нибудь вроде могильного памятника или просто статую Лотовой
супруги из каменной соли?
Быть может, сделав какую-нибудь уступку, она жила бы, как все,
была бы интересной барышней «с загадочными глазами», потом вышла бы замуж, потом погрузилась бы в море бесцельного существования бок о бок с
супругом, занятым необычайно важными делами на какой-нибудь службе.
Мы очень хорошо помнили, что в 1820 году
был расторгнут брак цесаревича с его законною
супругою и последовал манифест, которым узаконялось, что всякий член императорской фамилии, вступивший в брачный союз с лицом, не принадлежащим к владетельному дому, не
может сообщать ему права императорской фамилии и что дети их на престол никогда взойти не
могут.